Какие формы культуры объединяют, скажем, хороший московский университет и женскую колонию?
Ответ очевиден: это так называемый конкурс красоты.
Традиционно в этих конкурсах участвуют женщины, которые выходят на сцену в различных костюмах, от вечерних до купальных, предлагая зрителям и жюри выгодно оценить себя как предмет.
Здесь налицо та самая объектификация женщины, которая вообще широко распространена в нашей культуре (если вам нужно продать пылесос, поместите на рекламный плакат привлекательную блондинку). Зрелище это позорное и нелепое. Конкурсы красоты напоминают мясную лавку, где мясник выбирает лучший кусок разделанной туши и вручает его постоянному покупателю.
Унизительный статус этой процедуры подчеркивается тем фактом, что гетеросексуальные мужчины в конкурсах красоты не участвуют. У них, дескать, должны быть другие достоинства. Конкурировать в красоте – удел женщины как предмета интерьера.
В том, что конкурсы красоты как выставки женских тел существуют, нет, конечно, ничего удивительного, учитывая состояние нашего общества. Почему такие развлечения предлагают своим клиентам ФСИН тоже ясно – там совки и маньяки.
Удивительно, однако, то, что в этом омерзительном предприятии готовы участвовать даже те социальные институты, которые вроде бы должны выступать за социальный прогресс и равенство. Но что-то ни мужчин в трусах на подиум не выпускают, ни запрещать выставлять в витринах женщин эти институты не спешат.
Originally published at kmartynov.com. You can comment here or there.
